Ольга Посух: "Быть биологом и художником — мое эволюционное преимущество"

Портал РБК 4 декабря 2018 г.

В магазинах появился научный комикс Ольги Посух “Микросупергерои. Самый живучий”. Мы узнали у автора, как она совмещает работу в Институте молекулярной и клеточной биологии с иллюстрацией и приходилось ли ей чувствовать себя лишней в научном сообществе.

— Научные комиксы — редкость в российском книжном мире. Почему вы решили продвигать знания именно через этот жанр?

— На самом деле комикс для этой задачи подходит лучше всего. Все дело в его особой форме — совмещении картинки и текста. Это помогает рассказать очень сложные вещи доступно: если непонятны термины, всегда можно взглянуть на картинки.

В издании о тихоходках “Микросупергерои. Самый живучий” нет ярко выраженных фреймов и сквозного сюжета, так что больше всего оно похоже на научно-популярную книгу с элементами комикса: есть один главный герой, который присутствует практически на всех разворотах, и облачка с текстом.

— Как вы начали работать с книжным издательством?

— До этого я рисовала научные комиксы для взрослых и о собственной книжке задумалась только в прошлом году. Как раз тогда “Самокат” объявил конкурс книжных проектов для художников-иллюстраторов “Книга внутри”. Было несколько номинаций, и одна из них — “Познавательная/NonFiction книга” для детей от 6 до 15 лет. Я решила, что смогу это сделать, но долго не могла определиться с темой — в биологии очень много всего интересного.

Так получилось, что решение мне подсказала новосибирская книжная обозревательница Евгения Шафферт, которая водила своего сына на мои курсы научной анимации. Я спросила у нее, чего не хватает в детской литературе, а она ответила — крутых животных. Каждый биолог знает, что нет никого круче тихоходок. Для конкурса я нарисовала три разворота и коротко описала общую идею. Издателям все понравилось, и началась серьезная работа над текстом. Процесс от задумки до печати занял чуть больше года.

— Что было самым сложным во время создания книги?

— Мне нужно было постоянно возвращать себя в детство. Я-то знаю, что такое клеточная мембрана, а вот детям нужно объяснить. Мне все время хотелось позвать какого-нибудь ребенка и спросить у него: понятно тебе или нет? И до сих пор некоторые родители жалуются, что на молекулярной биологии в книге поплыли и они, и дети. Но я считаю, что нельзя слишком щадить детей и объяснять сложные вещи в духе “это такая штучка, она приходит к другой штуке и говорит”. В моей книге все очень честно.

— А вам самой наука была интересна с самого детства?

— В моей семье всегда был культ науки: мама биолог, а папа физик. Тяги к опытам в раннем детстве у меня не было, но зато я была очень любопытной и любила рисовать. Я должна была стать художником, но экзамены в Новосибирский государственный университет были на две недели раньше, чем в Архитектурную академию, так что я не стала ждать и методом исключения выбрала биологию. О таком выборе я до сих пор не жалею, ведь быть одновременно биологом и художником — мое эволюционное преимущество. Я почти никогда эти сущности в себе не разделяю. Занимаясь научной иллюстрацией, я не выключаю свой мозг ученого.

— Как вы для себя находите золотую середину в научно-популярной литературе: чтобы и понятно, и все еще научно?

— На мой взгляд, это самый главный вопрос про популяризацию науки. Про науку рассказывать в принципе несложно: открываешь “Википедию” и берешь оттуда яркие факты, которыми легко завлечь аудиторию. Многие популяризаторы на этом и горят, потому что не проверяют информацию и часто рассказывают полную чушь для того, чтобы ублажить слушателя.

Для меня было очень важно проверить каждый факт о тихоходках, который я собиралась использовать в книге. В интернете про них много — они в тренде. Мне нужно было не просто найти информацию, но и перепроверить ее. Я читала много свежих статей, ведь наука — вещь подвижная: какие-то факты, открытые 50 лет назад, все еще правдивы, а какие-то уже опровергнуты.

Я подаю научную информацию максимально ее упрощая, но не переходя грань ради впечатляющего рассказа. Я хочу, чтобы дети интересовались тем, как устроен мир и научное знание, чтобы у них было больше устойчивости ко всякому мракобесию.

— Наверняка вы замечали, что очень часто книги для мальчиков и девочек стоят на разных полках. Для вас важно, чтобы среди ваших читателей было больше девочек?

— Я уже слышала такой отзыв о своей книге: она в голубом цвете, она для мальчиков. Меня это очень расстроило. Я считаю, что дети вольны выбирать сами, что им нравится. И девочки могут читать книги про роботов. Это их решение — о чем читать и чем интересоваться.

И мне очень хочется, чтобы женщин в науке было больше. Это тоже одна из моих миссий как автора, хотя я ничего специально для этого в своей книжке не делала. Это мой посыл во вселенную — пусть женщин в науке будет больше. Поэтому каждый раз, когда на научной конференции мне удается встретиться с успешной женщиной-биологом, я стараюсь как можно больше с ней пообщаться. Я хочу узнать, как это у нее получилось. Нужна огромная смелость, чтобы просто говорить свое мнение, выступать перед научным сообществом и быть на виду.

— В своей научной карьере вы сталкивались со стереотипами о женщинах-ученых?

— Тот факт, что я женщина, лично меня в науке беспокоит немного меньше, чем зависимость от научного статуса. До защиты кандидатской меня как ученого никто не воспринимал, даже если у меня были хорошие идеи. Если нет степени, тебя никто не слышит. Но были и другие истории. Например, студенткой я искала себе лабораторию, где могла бы делать диплом. В одной мне так и сказали, что девочек не берут, потому что они могут в любой момент уйти в декрет. С таким отношением очень сложно смириться, но с ним можно бороться — не в лобовую, а воспитывая в себе любовь к науке и упорство.

Мария Бурова